Перейти к содержимому

Сергей Левченко — Лейб-гвардия Шаргай-нойона

Супруга занималась стиркой и перемещалась из комнаты в комнату, собирая бельё. Она остановилась у стиралки, и я решил сообщить о своём отъезде.

- Я ухожу. Надолго. Возможно ... – я хотел сказать «навсегда», но сказал -… на очень долго.
- К молодой любовнице? – поинтересовалась жена, не отвлекаясь от тряпок.
- Кто ж меня возьмёт. В моём-то возрасте.
- Ну, если в твоём возрасте. – Жена засмеялась. - Тогда в монастырь.
- Ага, угадала. В монастырь. Примерно. – ответил я.

Мы прожили вместе почти тридцать лет. Дети выросли и разъехались по своим «юртам-огородам», а наша ячейка общества, последние годы стала напоминать скорее акционерное общество по созданию комфорта на отдельно взятой территории (ок.70 кв.м.), чем союз возлюбленных. Страсть - остыла, чувственность - засохла, и амуры, крылатые непоседы, перестали залетать даже в спальню. Наша любовь, давно забыла про эротику, но заменила её место искренним доверием и глубиной взаимного уважения...

- Ты, что надолго собрался? – уже без улыбки спросила жена.
- Да.
- Жора, ты только что приехал! Шлялся по горам две недели, и снова куда-то собрался!

Супруга втолкнула очередную порцию белья в машинку, крепко хлопнула крышкой и продолжила: - А зоопарк? - «Зоопарком» мы называли своих домашних зверушек. - Гулять, кормить. Ты забыл, что я уезжаю? Кто зверей будет кормить? Это не серьёзно! Это не просто «не серьёзно» - это гнусно, бросать меня в таком положении. Сам знаешь, зачем еду!.... Мог бы со мной поехать!

Я знал, зачем она едет в Новосибирск и понимал, что мой отъезд в такое время будет выглядеть, мягко говоря, свинством. Беседа предстояла не простая. Как объяснить? Объяснить, возможно, сумею, но не факт, что поймёт. Покрутит пальцем у виска и скажет, что спятил. Как объяснить?.. и стоит ли?

А начиналось всё так …

Анфиса, моя незамужняя приятельница, с которой нас связывали достаточно нежные чувства, чтоб иногда просыпаться в одной кровати, была натурой деятельной, вела здоровый образ жизни и отдых предпочитала активный: зимой – лыжи, летом - рюкзак. Она ещё зимой спланировала поход в Тункинскую долину. Подбила на это путешествие нескольких подруг, нашла проводника и составила маршрут.

Местность, где Бурятия граничит с Тувой и куда мы собрались, была известна не только целебными источниками, коих в Окинском районе превеликое множество, но и долиной вулканов. К выезду, наша туристическая коалиция оказалась на много меньше того чем ожидали и составляла всего четыре человека: я, Анфиса, её подруга – Катерина, и десятилетний мальчик Денис – сын Анфисы. Она брала ребёнка в походы с тех пор, как ему исполнилось шесть лет.

В Орлик, - конечный пункт цивилизации, из которого собственно и начиналось наше путешествие, - мы прибыли ночью. Усталость пути, духота и теснота маршрутки, подступающие похмелье, - мы добросовестно «капали» у каждого «бурхана», - всё в один миг исчезло, как только я выкарабкался из машины и посмотрел вверх. Звёзды! Я никогда не видел, а может просто забыл, сколько их на самом деле и как они близко!

Нас встретил проводник. Открытое лицо с умными глазами, лёгкие движения и широкие плечи. Звали его – Эрдем. Разместил у себя дома, налил мне рюмочку, пока никто не видел, предупредив, что встаём рано и сразу отчаливаем. Поутру, быстро перекусив, забросали вещи в кузов «Урала» и тронулись. Ехали полдня, встречая на пути группы обросших туристов - маршрут был популярен. Проехав, что возможно на колёсах, оставили машину на биваке, где стояла избушка с улыбчивым, но малоразговорчивым хозяином, выгрузились и тронулись уже пешком. Шли бодро, рассчитывая дойти до Жойгана – первой части нашего похода – посветлу.

Ребёнок у Анфисы, действительно оказался опытным путешественником и действовал на меня ободряюще. Я - раб автомобиля - давно забыл, когда в таких количествах передвигался пешком, да ещё с грузом на плечах. Устал жутко! Однако в компании с десятилетним мальчишкой и женщинами мне было стыдно даже намекать об усталости и заикаться о привале. До темна мы дойти не успели. Сначала на переправе в воду свалилась Катя, потом забрели, в какую-то трясину.…

Ночь опустилась внезапно. Как только зашли в лес - темнота словно упала с деревьев. Пришлось спускаться по крутому склону, и мы снизили темп - не рискуя переломать себе ноги, топая в ночи. Я замыкал группу, но казалось, что за нами следует кто-то ещё. Тени, от лучей фонариков, голоса ночных обитателей….

Мрак - лучший катализатор мистических чувств и сверхъестественных ощущений. Я поинтересовался у Эрдэма о наличии в этой местности волков и медведей. Он «успокоил» меня, сообщив, что не слыхал этим летом о нападении животных.

Оборачивайся, не оборачивайся,- в такой черноте всё равно ничего не разберёшь, но я совершенно отчётливо слышал позади чью-то поступь. Наконец - дошли. Про свои страхи я никому не сказал, да и сам сразу позабыл о них, как только скинул рюкзак. Несмотря на усталость, мы быстро развели огонь, поставили палатки, дождались чая и легли спать. Ночь выдалась тёплой. Спалось – прекрасно! Единственно: всю ночь мне снился какой-то старик в халате. Ходил вокруг меня, трогал, заглядывал в лицо, говорил что-то тихо...

Встали рано, разошлись по источникам помыться и получить порцию здоровья. Так мы должны были провести три-четыре дня, потом следовать в долину вулканов.

В первый же день стоянки, когда я отправился к дальнему ручью, прямо у воды мне повстречался человек. «Самбайна» - поприветствовал я встречного и, зачерпывая воду, вдруг вспомнил о главном персонаже своего сна – это же тот самый дедушка! Я обернулся, но человека уже не было. Почти бегом я вернулся в лагерь и постарался больше не отрываться от коллектива и не ходить одному даже в туалет. Все эти дни меня преследовали видения старика. То из-за дерева выглянет, то с пригорка рукой помашет. Случиться такое могло только в двух случаях: либо старик этот был настоящий, что малопонятно и вряд ли объяснимо, либо меня, наконец, догнала «белочка», что очень понятно и легко объяснимо.

Про белую горячку я был не плохо осведомлён от друзей-собутыльников (многие из которых ныне покойные) и не считал себя алкоголиком. Пил редко, но метко, оправдываясь спецификой работы: два-три раза в год ездил к очередным заказчикам оборудования нашего завода, для завершения пуско-наладочного цикла. В этих поездках, не преследуемый женой и остракизмом соседей, я позволял себе винный променад прямо с утра. К вечеру нагрузки увеличивал. Так и зависал всю командировку, захватывая ещё неделю-другую по приезду домой. И в этот раз, перед походом, я только прибыл из Екатеринбурга и праздник Бахуса не прекращал. Так что появление на горизонте «белого зверька» выглядело достаточно логичным. И хотя я никогда раньше не сталкивался с подобными демонстрациями своей психики – всё случается когда-то впервые.

Эрдем, с которым мы сдружились за это время на столько, что только ему я рассказал про свои видения и страхи, выслушал меня, не посмеялся, отнёсся к этому более чем серьёзно и сказал, что надо «капнуть» и оставить подношение на «обо», а где именно - он выяснит.

Неподалёку от нас, целым табором расположились перегонщики скота - завернули на Жойган отдохнуть и подлечиться. Эрдем познакомился с ними, а вечером я был уже с ними. Сидя у костра много интересного я узнал. Есть легенда о мифическом богатыре, который спустился с неба, дабы охранять Тункинскую долину от бед и зла. Он был вооружён луком и саблей, привёл с собой четырёх скакунов и облюбовал эти места для своей жизни на земле….

Мы пили спирт, сходили на «обо» посвящённый этому божеству, мои товарищи совершили обряд, потом что-то пели, я тихонько подвывал и думал об этом мифическом витязе. Может это и есть герой моих наваждений?

В свои палатки мы добрались глубокой ночью, а утром тронулись в долину вулканов. В районе полудня подобрались к подножию величественного хребта. После лёгкого обеда, начали восхождение. Взбираясь всё выше и выше, по колено в снегу, периодически натыкаясь на ледниковые болота, я то проклинал Анфису с нашим походом, то сочинял завещание своим детям, где первым пунктом стояла заповедь о здоровом образе жизни. Воздуха моим прокуренным лёгким катастрофически не хватало. Я задыхался, карабкался и понимал, что вот-вот умру и…. кажется, помер.

В какой-то момент тело моё стало невесомым, оторвалось от земли, устремилось к небу, а сознание осталось обрывком плаката из советского прошлого, где бодрые, радостные люди несли транспаранты: «Туризм – путь к здоровью»……

Очнулся я уже на вершине, совершенно не смысля, как оказался здесь. Смутно лишь припоминая старика, из своих снов, и как он тащил меня за руку. Значит, обряды не помогли мне избавиться от наваждений и сейчас я был этому бесконечно рад.

С вершины мы спустились быстро, весело, кое-где скатываясь на рюкзаках, словно на санках. Перед нами остался не большой перевал, который предстояло одолеть и выйти к вулканам. Путь снова шёл вверх, но уже совсем не высоко и без снега. Поднявшись, мы неожиданно открыли горячий источник и не отказали себе в удовольствие искупаться.

День заканчивался, и мы должны были успеть спуститься до темноты. Спуск предстоял не сложный: метров пятьсот-восемьсот по груде камней, между скал. Расстояние, вроде, совсем не большое, но как только Эрдем и шедшая за ним Катерина начали схождение, камни медленно-медленно зашевелились, возмущаясь потревоженным покоем, тронулись и взбешенные двинулись крушащим потоком. Эрдем с Катей успели спуститься до этого яростного припадка, а вот мы втроём остались почти посередине. Быстро попрыгали на торчащие скалы и дождались, пока не затих каменный гнев. Любое прикосновение к булыжникам вызывало новые приступы их буйства.

После вынужденного перекура решили перебираться по карнизам утёсов. Я полез на разведку, не сообразив снять рюкзак. Бочком, бочком перелез выступ и примостился на маленькую площадку. Оценив бесперспективность дальнейшего пути, решил лезть обратно. Но ужас! Я оказался в ловушке! С рюкзаком на плечах я не мог толком повернуться и рисковал упасть при любом не ловком движении! Я застрял! Волосы на голове зашевелились, начало потряхивать, вспомнил маму, папу и всех предков до седьмого колена. Попал!

Не могу сказать точно, сколько продлилась моя паника. Анфиса с ребёнком уже окликали меня снизу – спустились каким-то образом. Я немного успокоился, но совершенно не представлял, что предпринять. Я не мог снять рюкзак и не мог возвратиться назад. Спускаться не представлялось возможным – огрызок скалы, на котором я уместился, был почти гладким и отвесно уходил вниз.

Вдруг, рядом на камне, появился тот самый дедушка, что преследовал меня в снах и затаскивал на снежную вершину. Я нисколько не испугался – для страха просто не осталось места. Пришла мысль: может я действительно умер, там, в снегу или ещё раньше, а всё происходящее вокруг - моя посмертная жизнь, я ведь верил в бессмертие души. Дедушка этот не призрак вовсе, а мой провожатый в загробный мир.

«Лучше уж так» - вспомнил я тёщу и подумал о жене.

Тёща - я называл её мамой - умерла от рака восемь лет назад. Больничные коридоры, уколы, запахи медикаментов; призрак надежды и предчувствие конца. Даже сейчас, вспоминать об этом тяжело. Неужели это всё ожидает и мою жену?

Ещё в командировке я узнал о её болезни. Симптомы очень напоминали те, на что жаловалась тёща перед тем, как у неё обнаружили опухоль. Хорошо ещё, что супруга обратилась к своему старинному - ещё со школьных лет - товарищу, который стал весьма известным у нас хирургом. Он то и позвонил мне, когда я был в Екатеринбурге. Сказал, что у жены моей серьёзные проблемы, но настрого запретил что-либо говорить ей. Сказал, что в данном случае её знание о болезни только усугубит положение. Сказал, что выписал ей направление в Новосибирск, где и врачи поопытней и оснастка посовременней. А супруге моей сказал, что причин для беспокойства не видит, но необходимо тщательное обследование.

Жена должна была отъехать как раз после моего возвращения из похода. И вот получит она из похода разбитое тело мужа. Похороны, поминки. Уехать, конечно, не успеет, операцию вовремя не сделают, и умрёт она следом за мной. Благо - дети уже большие…

Эти безрадостные мысли прервались самым неожиданным образом: старик-фантом, сидящий рядом, глядя мне в глаза, улыбаясь как обычно, придвинулся ближе и сказал: «Не бойся».

Он крепким движением оторвал мою руку от выступа и слегка подтолкнул. Я сорвался со скалы и, казалось, разобьюсь. Однако, напротив, приземлился удачно, свалившись на рюкзак, а камни, опять забрюзжав, двинулись и аккуратно вынесли меня прямо к подножию.

Всё произошло довольно быстро. Я находился в прострации и к реальности меня вернул голос Анфисы: «Ну и лихо ты скачешь! Как горный козел... в смысле барс».

Все посмеялись, мы сделали небольшой перекур и тронулись дальше.

Шли по лаве, было ещё довольно светло. Я спросил у Эрдема, видел ли он, как я прыгнул со скалы, и не заметил ли в тот момент кого-нибудь рядом? Эрдем усмехнулся, подмигнул и ответил, что в этих местах происходит много чего необычного, но рядом со мной никого не видел.

Уже в сумерках мы подошли к вулкану и разбили лагерь. Костер, палатки, плотный ужин. Ещё немного посидев у костра, народ разошёлся по палаткам. Я остался посидеть у огня. Поразмышлять, расставить в голове череду событий и попытаться хоть как-то объяснить происходящее. Мысли не хотели строиться, разбегались и прятались по своим нейронным закоулкам. Упоительный воздух Тунки, дым костра, запахи трав и земли. Я, словно пьяный, совсем не мог сосредоточиться….

К костру подошёл человек. Я не сразу обратил на него внимание, подумав, что проснулся кто-то из наших. Но это был не наш. Это был тот самый старик. Подошёл, подбросил сучьев в огонь, из-за пазухи достал какой-то травы, закинул её в огонь и присел рядом.

Страх, сомнение в своей адекватности - ничего не было. Ещё в молодости я поступал в ЛГУ (Ленинградский гос.университет) на кафедру научного коммунизма и крепко штудировал «любовь к мудрости». Коммунизм построить давно уже не мечтал, но философствовать полюбил. Мои размышления о бытие сводились к тому, что истину о Мире ещё долго будут искать. Что есть реальность? Ни кто об этом не знает наверняка. Вечность изначально предполагает, что возможно всё, что можно представить.

Вот и сейчас, я видел перед собой не мираж и приведение, а просто старика, можно сказать почти знакомого, который пришёл поговорить. Общение со старшими всегда полезно - их опыт бесценен.

«Я Шаргай-нойон. – заговорил старик. - Я давно живу. Присматриваю за этими местами». Я молчал, он говорил: « А кто ты?... Для чего живешь?... Что оставишь после себя?»….

Он говорил тихо, но я хорошо слышал и понимал его. Концепция жизни – вечный вопрос для любого не слишком обременённого религией человека - в повествовании Шаргай - нойона выглядела логичной и обретала ясную цель. Его слова открывали совершенно иной смысл, казалось бы, известных вещей. Вряд ли читал он классика соц. реализма, но суть его речи была той же: «самое дорогое … жизнь, даётся … один раз, прожить …чтобы не было мучительно больно…».

Человек, говорил Шаргай-нойон, лишь одна из ступеней бытия. Мудрость можно приобрести, только наладив связь с тем, что нас окружает и, в первую очередь, с природой. Сделать это просто: не руби деревья у воды, не убивай животных больше, чем нужно для пропитания, не топчи зря траву, не оставляй мусор после себя. Когда начнёшь понимать природу - увидишь гармонию вселенной….

Мы просидели всю ночь. Из-за гольцов показались первые лучики солнца.

Сейчас я чётко рассмотрел Шаргай-нойона. Он был вовсе не старый. Высокий и крепкий - настоящий богатырь. Шаргай-нойон, встал, пристально вгляделся в меня и сказал: «Мир меняется. Мне нужны нукеры. У тебя есть утха – ты можешь быть кэбтеулом или хорчином при мне. Решай сам и знай, если ты будешь со мной и посвятишь свою жизнь служению Великой Матери, мать твоих детей останется в этом мире надолго»……………………

Через четыре дня мы возвратились из похода. Дома всё было как прежде.

Супруга занималась стиркой. Я, было, попытался рассказать ей обо всём, но вспомнив предостережение врача, не стал ничего объяснять и ночью ушёл.

P.S. Супруга съездила в Новосибирск. Проблемы со здоровьем оказались пустяком – расшалилась давно забытая болячка. Жену прооперировали и через неделю уже отправили домой. Сейчас она переезжает из Улан-Удэ в Орлик, где присмотрела хороший дом.


Примечания:

утха — шаманское происхождение;

кэбтеулы, хорчины — личная гвардия великих ханов, учреждённая Чингис-ханом.