Перейти к содержимому

Мухач

Из летной практики
Целый месяц инструктор проводил с нами, курсантами летного училища, будущими пилотами гражданской авиации, занятия по парашютной подготовке. Он очень подробно рассказывал и об истории парашютизма, и об изобретателях парашюта, начиная с древних времен, и о различных конструкциях «этого замечательного спасательного средства».
Мы смотрели на него с восхищением: шутка ли - восемьсот прыжков у человека!
Мы просто в рот ему заглядывали, когда он красочно расписывал  предстоящее удовольствие и те прекрасные картины, которые откроются перед нами, «пока еще совсем зелеными, но уже ступившими на праведный и романтический путь покорителей воздушного пространства».
Он увлеченно учил нас правильной укладке парашюта, терпеливо развязывал и распутывал запутанные нашими неумелыми руками стропы и горестно вздыхал:
- Эх, ребята! Завидую я вам! У вас же еще все впереди. И первый прыжок, и первый полет... Это ведь, как первая любовь, как первое свидание, как первая брачная ночь... Тут сам процесс ожидания незабываем и первые ощущения! И с парашютом вам повезло: не спасательный – десантный! Пэдэ сорок семь дэ. Хотя и не спортивный, а все же четыре метра по горизонту прет. Крейсер, можно сказать.
И вот теоретические занятия окончены. Скоро выезжаем на летную базу. На все лето. Там и жить будем, и летать учиться. Ну и, само собой, до полетов каждый должен по два раза прыгнуть с парашютом. С шестисот метров. Иначе никаких полетов. Будущий пилот должен уметь прыгнуть с парашютом, просто обязан.
На следующей после прибытия на базу неделе инструктор пришел к нам в казарму:
- Ну что, орлы, готовы?! Прыгнем? Кто готов – два шага вперед!
Вот тут-то и выяснилось, что его энтузиазм разделяют немногие, меньше половины. И как это раньше не проявилось?! Видимо, от восторга по поводу предстоящих прыжков это просто не бросилось в глаза. Инструктор понимающе улыбнулся:
- Да не дрейфьте! Не с самолета. Пока только вон с «лестницы», с тренажера. Технику приземления поотрабатываем. Там всего шесть ступенек и высоты-то всего метр восемьдесят, не убьетесь и ног не сломаете. Главное – ступни вместе держать и не на прямые ноги приземляться. Пружиньте. А настоящие-то прыжки только на следующей неделе будут.
Всю неделю то ли мудрые и осторожные, то ли трусоватые курсанты, не желающие прыгать, договаривались то ли с просто глупыми, то ли с романтиками о негласной передаче им своих прыжков. Вторых даже и уговаривать не пришлось. Мне «досталось» аж восемь прыжков. Радости не было конца. Только удивлялся, что вроде и страха-то нет.
И вот прыжки. С самого утра стартовый наряд «разбивает старт», с учетом фактического направления ветра расставляет знаки предварительного и исполнительного стартов, посадочные знаки и прочие маркирующие взлетную полосу флажки. Это все для экипажей, работающих на сбросе парашютистов. Ну, а для самих парашютистов, т.е. для нас, особыми флажками размечается квадрат, ставится «колдун» - небольшая мачта с развевающейся на конце цветной лентой. Приземляться в круг нас учили против ветра, со стороны свободного конца ленты.
Наконец, построение. Зачитывается наряд, т.е. фамилии курсантов и номера заходов. Вот и выясняется, что не все так хорошо, как нам казалось. Многие от услышанного просто огорчились, а некоторые так даже и лицом посерели. Огорчились те, кто рассчитывал не только свой прыжок выполнить, но еще и за кого-то прыгнуть, а посерели... В общем, вы сами понимаете кто.
То ли уж наши инструкторы были такими ушлыми, то ли совпадение случилось, но  четверо из тех, за кого я собирался прыгнуть, оказались со мной в одном самолете. А остальные - четверо в следующем за нами заходе. Вот это да, вот это удар! Один росчерк пера – и сразу столько горя. Да еще и попал я не в первый, как хотелось, а во второй заход. Словом, есть повод погоревать! Ну да что поделаешь?! Объявили, что обжалованию не подлежит.
По команде инструктора группа счастливчиков из первого захода прошла в квадрат, где, как говорят, «на столе», а на самом деле, на куске брезента, были составлены десятка три парашютов. Каждый из курсантов надевал и подгонял по себе привязную систему парашюта, нахлобучивал яркий жесткий шлем и становился неподражаемо похожим на какое-то состоящее из нескольких полушарий некрасивое и с двух сторон «горбатое» чучело на тонких ножках. Ранее подруливший Ан-2 безо всяких эмоций принимал этих красавцев в свое чрево.
Мы с завистью смотрели на все эти приготовления и мысленно поторапливали самолет, который, нещадно пыля винтом, неспешно прогревал двигатель.
Наконец, он, словно собачонка, повилял хвостом и, напоследок обдав нас пылью, вырулил на исполнительный старт. Затем разбежался и, натужно гудя мотором, начал набирать те самые шестьсот метров высоты, которые  привели в трепет и повергли в душевное волнение многих из нас. Через несколько минут самолет стал совсем маленьким и начал бестолково, как нам казалось, ходить над аэродромом туда-сюда, меняя направление на сто восемьдесят градусов.
- Ну чего они там мотаются? - переживали мы.
А те, кто не очень желал этих прыжков, еще и добавляли:
- Прыгнуть бы уже поскорее, отделаться! А то ведь всю душу уже вымотали! Скоро уж коленки друг об друга разобьются, до того стучат!
Наконец, когда терпение  уже почти лопнуло, кто-то из самых зрячих увидел:
- Во! Один прыгнул!.. Ой, мамочки, да у него же парашют не открылся! Без парашюта падает!
- Ну ты, паникер!..- «поддержал» тему более опытный  курсант.- Это ж лента пристрелочная! Сейчас вот она приземлится,  и по ней с воздуха поправку на ветер рассчитают. Это чтобы некоторых балбесов обезопасить... Дать им побольше шансов в круг сесть, а не в соседний город. Короче, чтоб ветром не унесло...
Так все и произошло. А через несколько минут один за другим в небе стали вспыхивать белые купола. Они сразу разлетелись над аэродромом, что здорово затруднило наблюдение за ними. Инструктор крутился в разные стороны, мгновенно определяя того, кто действует неумело, не так, как учили. Мегафон в его руках  то и дело отправлял в небо очередную порцию указаний и оценку умения парашютистов.
Увидеть приземление новоявленных парашютистов мне не довелось: прозвучала команда и для нас. Вновь повторилась процедура одевания снаряжения, построения по ранжиру и посадки в самолет. Только теперь счастливчиками были уже мы, и все это происходило с нами. Через несколько минут уже нам предстоит перешагнуть порог двери самолета и под спасительным куполом опускаясь на землю выслушивать все то, что думает о нас инструктор.
Интересно, а не забоюсь ли я перед самым прыжком, в последний перед выходом из самолета момент? А как другие себя поведут? Искоса посматриваю на своих соратников и вижу, что они сидят с видом бывалых парашютистов. Если не знать, что все, как и я, прыгают в первый раз, ни за что и не догадаешься. У всех серьезный и спокойный взгляд, каждый из них полуобнимает ранец с запасным парашютом. Никто не играет с карабинами привязной системы, не вытаскивает посмотреть предназначенный для аварийной обрезки строп огромный нож, прикрепленный в специальных ножнах на верху ранца. Одним словом, со мной в самолете не пацаны, а серьезные взрослые люди... Ну, разве что некоторые из них чуточку бледнее, чем обычно, да с виду чуть-чуть напряжены. Но мало ли что может показаться в свете, мерцающем от прохождения сквозь диск вращающегося винта и не очень чистый пластик иллюминаторов?!
Появилось ощущение, что скучновато в кабине, слишком много серьезных лиц вокруг. И эти лица время от времени с сочувствием поглядывают на первую двойку прыгающих, то есть на меня и того, что прыгает первым. Чтобы как-то разрядить обстановку, тянусь к уху выпускающего инструктора и, стараясь перекричать рев мотора, спрашиваю:
- А что, бывало, чтобы кто-то с перепугу прыгнуть не смог?
- Не-ет! - кричит инструктор. - Все прыгают!
- А что, все такие смелые, что ли?
- Да нет, просто я сильный! Всем помогаю! - смеясь и показывая носок кирзового ботинка, кричит инструктор.
- А-а! Понятно! - кричу я. - Я как раз об этом хотел попросить!
- Не извольте сомневаться, поможем! - смеется в ответ инструктор, и весь наш дружный экипаж, только раз взглянув на его накачанную фигуру, освобождается  от сомнений в правдивости его слов: этот точно поможет.
Ну вот и однократный рев сирены, сигнал «приготовиться». Инструктор открывает дверь, и в кабину врывается еще более громкий рев мотора. Завихренный воздух поднимает с пола кабины мельчайшие частички пыли. Они роятся в лучах проходящего через иллюминатор света и исчезают в открытом проеме двери.
Встаем, как учили, поворачиваемся лицом к дверям и напоследок с надеждой смотрим на закрепленный карабином на десантном тросе вытяжной фал. Именно он раскроет заплечный ранец, извлечет и освободит наш основной купол от охватывающего его чехла, тем самым позволив ему раскрыться.
Через совсем короткий промежуток времени раздается двойной сигнал сирены и…
- Пошел! - инструктор хлопает по плечу стоящего передо мной курсанта.
Занимаю его место и в ту же секунду снова команда «пошел», несильный толчок в плечо, и вот я уже вне самолета. И никакого страха! Только ощущение легкости от свободного падения, и почти сразу рывок за плечи. Это открылся купол основного парашюта. Эх, как жалко, что задержка такая маленькая: только прыгнул – и почти сразу открытие купола. Вот ведь придумали: принудительное открытие парашюта! Моя бы воля – падал бы и падал...
Поднимаю глаза: купол открылся правильно – ровный, вогнутый в середине прямоугольник со скругленными углами. Стропы нигде не перепутались, значит, никаких проблем с парашютом не предвидится. Теперь все только от меня зависит да от ветра.
А как там дела у моих товарищей? Начинаю осматривать верхнюю часть горизонта, кручу головой… Не вижу ни одного! Что такое?! Неужели отменили прыжок?! Или испугался кто? А как там первый? Опускаю взгляд вниз и понимаю, что опознать его купол среди восьми других почти невозможно. Откуда же остальные-то взялись? Если все же допустить, что это ребята из нашего захода, то как оказались ниже меня? Я ведь раньше прыгнул. А больше им неоткуда взяться: инструктор сказал, что сегодня только один самолет работает на аэродроме.
Кстати, об инструкторе. Не его ли я вижу суетящимся там, внизу? Точно, он! Вон и яркая точка мегафона видна. Такое ощущение, что прямо на меня его направил... Нет, конечно! Это он тех, кто приземляется, сейчас всякими «эпитетами» награждает!
Интересно на приземляющихся ребят сверху смотреть! Разметались по всему летному полю! И для кого, спрашивается, круг с ярким центральным пятном раскладывали?!  Видно же: не то что в пятно, а и до круга этого никто не дотягивает! Приземляются метров за двадцать-тридцать. Инструктор потом нас пожурит, пожалуй. А, может, и простит новичков: первый прыжок все же!
Вот и приземлились все. А инструктор все еще «разоряется». Интересно, чего он там кричит, ничего не разобрать! Пытаюсь немного сдвинуть шлем, может удастся расслышать? И точно, отдельные слова слышны:
- … висишь… снижайся… куда… сгною…
О чем это он? Только догадываться можно... Неужели все это для меня говорится? Так ведь вроде ничего такого не делаю, лечу себе и лечу... А с другой стороны, в воздухе-то я один остался, все уже на земле... Пожалуй, меня больше всех и пожурят, похоже, я что-то уж и вовсе непотребное делаю. А вот если в круг приземлюсь, может, и простят?
Делаю попытки двигаться в сторону круга, но, похоже, «мой поезд ушел», поздновато о приземлении думать начал... Увлекся созерцанием! А ветер к моим чаяниям безразличен, уносит потихоньку на край поля. Наверное, на самый край поля приземлюсь, дальше всех от круга!
Кручу головой: точно, иду прямо на границу  полей, летного и пшеничного! Вижу, как ко мне через все поле бежит инструктор и за ним едва поспевают несколько курсантов. Интересно, на что они рассчитывают? Добежать до меня раньше, чем я приземлюсь? Вряд ли им это удастся: земля приближается очень быстро. Сдвигаю ступни ног вместе и, как на лыжах, скольжу по пшенице. Неопавший  купол буксирует меня не хуже катера.
Наконец, попадается кочка, носки ботинок цепляются за нее, словно якорь! Перекатываюсь через выступающий вперед ранец запасного парашюта, носом «вхожу в непосредственный контакт» с пшеницей. Остановка! Все! На земле!
Подбежавший запыхавшийся инструктор, с трудом переводя дыхание, спрашивает:
- Ты…( такой-разъэтакий-сякой) сколько весишь?!
- За тем и бежали? Так полагается, что ли? - спрашиваю.
Эх, не надо было его об этом спрашивать!
- Так! Собирай парашют и быстро на КПП, к комэска! Он тебе и объяснит, и кто за чем бегает, и кому что полагается!
Стучусь в дверь КПП:
- Разрешите, товарищ командир? Прибыл я...
- Ну что, товарищ курсант, почему так долго летаем?
- Да я... Не специально я. Может, поток поддул?
- Ты сколько весишь?
- Пятьдесят один килограмм.
- Ну, а вторым-то ты с таким весом почему прыгал?
- Так при чем тут вес? Нас же по росту построили, не по весу...
- Да, выходит, мы проморгали! Не вторым тебе в заходе надо было быть, а последним. А с чего это ты  такой легкий-то? Птица, что ли?
- Я, товарищ командир, с детства пилотом быть мечтаю. Вот природа и откликнулась, дала мне трубчатые кости, как у  птиц. Потому и легкий я.
- Несущественно! У тебя еще один прыжок остался, так вот – прыгать будешь последним! Считай это моим указанием! Ты представь себе, что было бы, если бы кто-то тебе на купол сел! Представляешь? Погасли бы оба... Мне-то за тебя – тюрьма! Иди! Да ешь поплотнее!.. Вес у тебя на пределе, можно было бы и отстранить... Набирай вес!.. Мухач!
Следующий, последний в моей жизни прыжок, прошел уже без происшествий. Что тут помогло, не знаю. Может то, что прыгал последним, может, что ел усиленно, а может, и кирпич, тайком привязанный к животу под курткой.

Сергей САФРОНОВ

г. Красноуфимск

Мухач: 9 комментариев

  1. Алексей Кашкаров

    Согласен. "последний" не звучит. Может еще сподобишься тряхнуть стариной. Лично я считаю, что мой первый прыжок ещё впереди. А, вообще, здорово! Спасибо. Подтверждаю: как сам прыгнул.

  2. DBK

    "Так что последний то был прыжок." лучше звучит "крайний"
    Если потерял что-то из своих рассказов, обращайся, у меня сохранились все, которые были созданные до первого издания твоей книги.

    1. ogoner_

      Ну, пусть крайний... Главное что попыток к продолжению скорее всего не будет...

  3. ogoner_

    Спасибо, ребята. Тронут такими отзывами.
    Насчет первого с парашютом прыжка со стройки: до него ведь еще были... И с тем же парашютом с сарая... Да и с твоим, Дим, зонтиком, помнится, удавалось :-) до земли долететь... Найду я этот рассказ, задевался куда-то...
    И про живую картинку... С хвостиком...Знаешь, Валера, сколько на рулении на Ан-2 со стороны смотрел, всегда это сравнение на ум приходило...Наверное, и в самом деле похоже...
    А про последний прыжок.. Был момент. И с ребятами договорился. Потом, когда ко мне один из рядовых парашютистов подошел и несколько информации к раздумьям добавил... Насчет ответственности и моей, и, в первую очередь, тех, с кем я договорился... Понял я, что не "договорился я", а "не смогли мне отказать"...
    Мы ж в одной системе крутились... А я как-то забыл, что могло быть и с ними о со мной случись чего...
    А сейчас я себя более трезво оцениваю, чем тогда... И понимание есть, что шансов на совсем благополучный исход не так уж много... Я не про "разбиться", хотя и это возможно....
    Про другие параметры. Про обычную механическую прочность... Т.е. , есть сейчас недоверие к организму своему, какое когда-то и к двигателю самолета появилось... На основе опыта... 11 вынужденных посадок даже самого тупого научат маленько... Или, по крайней мере, пищу к размышлениям подбросят...
    Так что последний то был прыжок.
    Так-то вот...

  4. kachaev

    Ещё раз перечитал рассказ.Ухмыльнулся:"Следующий, последний в моей жизни прыжок..." Какие наши годы! Даже я допускаю, что ещё когда-нибудь прыгну. Вот когда скажут надо мной:"Допрыгался...", вот тогда уже точно -- прыжок был последним. Смотри в небо, Сергей!

  5. kachaev

    Будто сам прыгал: в животе холодно.Записывался я в парашютный, но занятия были с 16.00, а я работу в 16.15 заканчивал. Значит, не судьба. Средняя дочь с парашютом прыгала. Очень понравилась твоя живая картинка:"Наконец, он, словно собачонка, повилял хвостом..."Точно замечено!

  6. DBK

    Насколько я знаю, это был не первый твой прыжок.
    Первый был в Хандыге, со стройки.
    Может и то воспоминание, когда-нибудь опубликуешь?

  7. Алексей

    Блин, Серега! Не трави душу. Я тоже так хотел. Ну, вообще, спасибо. Очень красочно. Как сам прыгнул.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *