Бабушка

Это не возраст и не паспортные данные, и даже не самочувствие. Это социальный статус, такая вот семейная должность. Как на работе, где есть начальники, замы, офис-менеджеры, водители. Так и в семье — должна быть бабушка. Моя едина в нескольких лицах. Мудрый советчик, капризный ребенок. Ссоришься с ней, миришься, но без нее трудно. То она меня приводит в чувство, то я ее. То она меня жизни учит, то я ее.

Каждый визит к ней начинается с упрека: «У тебя опять губы не накрашены. И почему ты не носишь украшения? У тебя же все есть, я знаю, ты мне показывала. Это новая юбка или я просто ее не помню?»

С ней не поспоришь. В халате ее можно увидеть лишь в банном махровом после ванны, а так она чаще в брюках. Волосы покрашены, на ногтях маникюр. Да, забыла самое главное — ей девяносто два года.

Откуда в ней это? Выросла в обычной семье. Мама — акушерка, вечно то принимала роды, то помогала с младенцами. На старых потрескавшихся от времени фотографиях она с учительским пучком на затылке, в простом без изысков темном платье. Папа — человек уникальный. Он был извозчиком, но всю жизнь сгорал от одной пламенной страсти — кино. С утра еще немного работал, нужны были деньги на билет, а затем привязывал лошадь с повозкой возле кинотеатра, и она стояла там до окончания последнего сеанса.

Домой приходил с пустыми карманами, а там трое детей — сын и две дочки. На столе — нехитрый ужин и огромный всегда горячий самовар. Жена, естественно, в крик, а он лишь смущенно улыбается. А чего кричать, если в ответ тишина?

Замуж бабушка выскочила рано, в семнадцать лет. Ее мама, уезжая к очередной роженице, то ли в шутку, то ли всерьез сказала: смотри, замуж не выйди. Лучше бы не говорила. Как в воду глядела. Причем, что самое интересное, бабушка мечтала, чтобы муж был поляк (уж не знаю почему) и фамилия была красивая, с окончанием «ский», как у настоящего польского пана. Так и вышло. Через год родила дочку, мою маму. Назвала ее красиво — Аэлита. В то время бабушка увлекалась Алексеем Толстым. Да что еще можно ожидать от восемнадцатилетней мамочки. Так моя мама оказалась в опытных и надежных руках своей бабушки, а ее молодая мама занялась своим будущим.

Сначала она окончила техникум, затем поступила в институт. Окончив его, работала. Молодая семья надумала переехать в Москву, где жило большинство родственников, но все планы нарушила война. На семейном совете решили, что в Якутии ее легче будет пережить. Молодому отцу семейства как хорошему инженеру-строителю дали бронь и направили в Хандыгу. Бабушка тоже не осталась без работы. В местной школе все учителя-мужчины ушли на фронт. Преподавателей не хватало. И молодая учительница, в одночасье став еще и директором школы, вела практически все предметы, разве что кроме физкультуры, к которой никогда не испытывала симпатии.

Позднее, я помню, ужасно удивлялась, когда бабушка рассказывала, что не спала всю ночь, потому что смотрела хоккей. Странный, мягко говоря, интерес. Но все это было потом.

Пока дедушка целыми днями был на стройке, бабушка все время проводила в школе, уходила только ночевать. Мама и появившаяся к тому времени моя тетушка оставались с няней, вернее, нянем. Причем их было двое. Бабушка не любила готовить и этой привычке не изменяет до сих пор. Да и времени не было. Поэтому наняли повара. Он был китайцем и мастерски готовил лапшу. Девчонки как зачарованные смотрели на то, как он раскатывал тончайшие нити на ... собственной спине. Наматывал лапшу, как бельевую веревку, на руки и катал по смазанной маслом спине. Чем не цирковое представление? Как они потом ЭТО ели? Говорят, было очень вкусно.

Нянь тоже был большим оригиналом. В Хандыге он не просто жил, а сидел. Причем сидел за изнасилование. Как бабушка доверила ему двух девочек, непонятно. Она объясняет, что он был очень вежливым и порядочным. И еще не факт, что он действительно натворил то, за что его обвинили. Время-то было смутное.

Кстати, о смутном времени. Породнившись с революционерами в буквальном смысле (бабушкина тетка вышла замуж за известного якутского революционера), бабушка совершенно «ровно» относилась к Сталину, объясняя, что «нашей семье он не сделал ничего плохого». Вообще она к политике относилась очень своеобразно. Помню, в эпоху Горбачева, когда страна буквально в один день стала вести здоровый образ жизни, в учреждении, где работала бабушка, как и положено, решили создать общество трезвости. Кое-как набрали трезвенников, а возглавить его должен был человек, который мог стопроцентно отказаться от алкоголя. С этим было сложнее. Угадайте, кого выбрали. Правильно, бабушку. Но это мы отвлеклись.

После войны, вернувшись из Хандыги в Якутск, бабушка серьезно занялась наукой. Защитив диссертацию, она возглавила лабораторию одного из институтов Якутского филиала Сибирского отделения Академии наук.

Летом — полевые работы, зимой — обработка полученных данных в лаборатории. В перерывах — всесоюзные и международные симпозиумы, конференции. Годы летели, как листки календаря.
К тому времени уже я появилась. Бабушка запомнилась как киноактриса. Она одевалась в зарубежных поездках и Москве, где у нее был свой портной. До сих пор помню платье, вручную расшитое бисером черным по желтому, и черное пальто с белой норкой. Зверьки лежали головами на груди, вместо глаз — бусинки. Не бабушка, а дрессировщица. Всегда с прической и макияжем. Потом они с дедушкой купили машину — синенький «Москвич». Бабушка лихо ездила по городу и даже пыталась добраться до дачи. Правда, однажды не «вписалась» в ворота и попытки прекратила.

Однажды в ней проснулись гены ее отца. Бабушка увлеклась кино и фотографированием. Она купила фотоаппарат и кинокамеру. Главным объектом ее работ стала я. До сих где-то на дачном чердаке пылятся бобины с дачными и отпускными лентами пленок, а в альбомах — черно-белые любительские фотографии. Время от времени мы их пересматриваем.

Потом было новое увлечение — гадание на картах. Так как у всех уже все было определено, а я была невестой на выданье, то чаще всего гадали мне. Короли каждый раз выпадали разные, то блондины, то брюнеты, то рыжий какой-то. Мама просила бабушку определиться, а еще лучше назвать фамилию. Бабуля хитренько посмеивалась и говорила: «Карты не врут», и уже тише только для меня шептала: «Что-то тебе постель выпадает, наверное, заболеешь». Это было практически накануне свадьбы.

Потом она меня учила воспитывать сына, своего правнука. С детьми и внуками ей было некогда возиться. Хотя и на правнука особо времени не было, она еще работала.

...На днях бабушка уехала в Красноярск погостить к дочери. Перед самым отъездом у нее вдруг подскочило давление, бабуля побледнела, и мы забеспокоились, стоит ли вообще ехать, как она перенесет перелет, но бабушка тут же спросила: «Где мой губной карандаш?» (так она называет губную помаду), и мы поняли: все в порядке.

Автор Евгения ТИМЧЕНКО
Источник