В Африке производительные члены общества считаются угрозой режиму. Ведь бизнесмены формируют оппозиционные партии, которые стремятся бросить вызов существующей власти. Бизнесмены помогают оппозиционным группировкам. Таким образом, правители отвлекаются от очень важных задач централизации и повышения эффективности своей власти. У них почти все усилия уходят на то, чтобы разрушить оппозиционные группировки. С другой стороны, по мере того как африканские экономики разваливались, все больше и больше простого народа возлагало ответственность за свои проблемы на местных богачей, тем более если эти богачи принадлежали к другому племени, например. Народ поддерживал президентов, которые боролись с такими группировками. И это позволяло президентам быстро становиться пожизненными.
Следующая ступень распада — армия. Сильная армия представляет опасность для президента, поэтому он начинает ее ослаблять. Он может делать это, потому что ему не грозит никакая внешняя опасность — его суверенитет гарантирован международным сообществом. Это довольно рациональное поведение, если вы хотите ослабить угрозу военного переворота. Правители начинают сами разрушать свои государственные учреждения. Начинают с армии, затем распадается система сбора налогов. Это позволяет нейтрализовать потенциально опасные силы и сосредоточиться на удержании власти за счет тех возможностей, которые существуют уже просто потому, что они занимают президентские дворцы в своих странах. Они могут обращаться за международной помощью, они могут получать займы. Зачем собирать налоги, если вы можете получить займы?
А теперь посмотрим, что происходит на бытовом уровне, на нижних этажах. Солдаты и полицейские используют коррумпированность своих начальников, чтобы собирать то, что в Африке называется "денежки на пиво": они устанавливают незаконные блокпосты на дорогах и грабят проходящее население. В Африке появление блокпостов на дорогах и распад государственной власти очень четко коррелируют между собой. Возникают военно-люмпенские группировки, которые грабят и раздирают страну на части. Государство в этих условиях может полностью развалиться.
Как бюрократический цезаризм в мабутовском Конго переходит в грабеж страны? Да просто в какой-то момент Мабуту разрешает своим бюрократам, чтобы они как-то ему подчинялись и слушались, заниматься личным обогащением. Становится хорошо заметно, что аппарат на местах главным приоритетом делает свое собственное обогащение и потребление. Администраторы провинции становятся главной силой.
Возможность центрального правительства руководить экономикой становится политическим орудием, поскольку формально за этими правителями остается суверенитет. Будучи формально президентами стран, они могут писать законы, они могут издавать какие-то подзаконные акты и регуляции, которые будут выгодны и облагодетельствуют конкретных союзников этих правителей. Их союзники и подчиненные будут создавать, какие-то совместные предприятия с иностранным капиталом, которые будут обогащать только членов этой группировки. Они будут получать иностранные займы и разворовывать их.
Скажем, в Конго это продолжалось несколько десятков лет. Государство практически развалилось, но "суверенитет" Конго продолжал существовать. Правители уже не применяют никаких бюрократических процедур, используя государство только как фасад, за которым можно прятать свои личные корыстные сделки с подчиненными.
Но угрозы от внутренних соперников, реальных или воображаемых, никогда не исчезают. А государственные институты развалены уже настолько, что у лидеров не хватает денег ни на что, кроме подкупа различных группировок. Они еще более жестко фокусируются на своем собственном выживании. Они практически сознательно начинают подрывать эффективный бюрократический аппарат, который мог бы проводить какую-то социальную или экономическую политику.
В Африке можно наблюдать два доминирующих тренда. Страны юга и востока чувствуют себя включенными в мировую экономику, они ощущают близость бурно развивающихся азиатских стран, а другая половина, наоборот, чувствует себя выключенной из мировых экономических процессов и скорее деградирует...
Проблема таких стран, как Нигерия или Конго, состоит в том, что за тридцать лет, прошедших со времени обретения независимости, эти страны абсолютно деиндустриализовались. В шестидесятых годах они имели довольно развитую промышленность, во всяком случае, значительно превосходящую сегодняшнюю. В Нигерии было даже автомобильное производство. А сегодня страна существует только на деньги от продажи нефти, основная масса которых уходит на содержание нигерийской элиты. Остальное же население живет исключительно за счет продажи пищи друг другу. Никакой другой экономики потребления в стране нет...
Какой экономический путь развития выбрать? Должен ли именно этот клан занимать правящие позиции? Вот те вопросы, которые стояли и до сих пор стоят во многих африканских странах. Например, в северной, западной и восточной частях Нигерии существуют совершенно разные представления о том, какой должна быть эта страна, кто должен в ней править и как она должна развиваться. Все это создает атмосферу подозрительности и недоверия в политических элитах. Все подозревают всех. Масса энергии тратится на внутриэлитную конкуренцию. Кто бы ни оказался во главе страны, его первая забота — борьба с оппозицией. Не с оппозицией в массах, а с оппозицией в самой элите...
Я лично считаю, что индивидуумы в Африке не более коррумпированы и испорчены по своей природе, чем где бы то ни было. Все проблемы проистекают из неправильной социальной организации. В большинстве африканских государств общественные институты абсолютно не развиты.
В Африке не происходило социальных революций. Подобная стратегия работала во многих других частях света, где революция начиналась сверху и через нее в обществе запускался процесс модернизации, менялась вся структура общества, государство превращалось во что-то совершенно новое, образовывалась нация. В Африке этого не произошло...
Все компании, занимающиеся нефтедобычей, приносят африканским государствам только проблемы. Эти компании платят правительствам роялти. С точки зрения компаний, это простое следование закону. Но для людей в правительстве это просто свободные деньги. Если же у вас есть эти свободные деньги, вам не надо иметь никаких отношений с налогоплательщиками. Вам не надо заботиться о том, что зарабатывают и перечисляют вам простые граждане...
Если посмотреть, сколько людей получает выгоды от нефтяного бизнеса, то окажется, что выигрывающих единицы, а пострадавших масса. Вот Норвегия — очень богатая ресурсами страна, но из-за того, что там очень сильное государство, — это просто рай на земле. Если же государство слабое, то иностранные инвестиции делают его еще слабее. Элиты вообще отказываются от трудной и рискованной задачи строительства государства и просто живут на деньги, получаемые извне...
Что же касается международных организаций, то, работая с правительствами и бюрократическим аппаратом, они не принимают во внимание сложность внутриполитических взаимоотношений. Они позволяют собой манипулировать и оказываются слишком наивными…
Особенно хорошо это было видно в случае с приватизацией. У вас в России было нечто похожее, только в Африке все было намного хуже — зачастую все покупал сам президент. Вроде бы такие явления отлично видны даже невооруженным глазом. Единственным, кто этого не увидел и не понял, был Всемирный банк, который думал, что приватизация приведет к образованию местной буржуазии, капиталистической экономики и демократии...
В сущности, африканцы быстро учатся создавать то впечатление, которого от них ожидают люди с Запада. Заботливая мать, талантливые и упорные в учебе дети, нацеленные на достижения и развитие, играющие в футбол… Иностранцы принимают все это за чистую монету...
Автор - социолог-африканист, профессор Northwestern University (США)
По материалам журнала "Эксперт"