Старый оленевод оказался прав. Утро 21 июля встречает нас солнцем и великолепной видимостью.
Ближайшие вершины сияют снеговыми шапками.
Мы стартуем вверх по Нейдагычану, покидая нашу «тихую гавань».
Кстати, о погоде: про неё дальше не спрашивайте. До самого финиша мы больше не увидим не только дождя, но даже облачности. В этот день небеса словно поцеловали нас в темечко и сказали: ладно, идите.
Ну мы и пошли. Впереди альпийская зона, а ещё выше — камень, лёд и ветер...
Трумэн Капоте однажды сказал
Разница между реальностью и вымыслом состоит в том, что вымысел должен быть последовательным.
С этого дня (21 июля) мы идём по дороге вымысла. Мы не знаем, как заходили к Палатке 27 лет назад — нас, молодых и беспечных оболтусов, вели старшие товарищи. Которые, кстати, сами путались, спорили и не могли привязаться к местности.
Сейчас привязка для нас не проблема. Проблема в том, что мы хотим повторить свой маршрут 1992 года, но заключительная его часть, выход к вершине, для нас по-прежнему остаётся загадкой. Тогда не было треков...
Ещё несколько километров пути позволяют нам погадать. Дальше, на слиянии Нейдагычана и Мугула (Мугала) надо принимать принципиально важное решение. И быть последовательными...
В полдень стоим на слиянии Нейдагычана и Мугула.
К этому моменту мы с Юрой вспомнили все детали первой экспедиции, прокрутили в голове мои съёмки, и уверены на 90%, что заходили к вершине по Нейдагычану. Но, есть ещё одна важная деталь: подход по Мугулу короче на 8 километров.
Принимая во внимание наш темп и запасы ресурсов (времени и продуктов), выбирая Мугул — у нас есть все шансы зайти на Палатку. Если идём по Нейдагычану — скорее всего, не зайдём. Однако, увидим места, по которым шли. Снимем какие-то кадры с тех же ракурсов (если вспомним). И совершенно точно, дойдём до того места, откуда повернули обратно 27 лет назад. Решено: мы выбираем более протяжённый и сложный путь...
Набор высоты происходит незаметно, идти достаточно комфортно. Постепенно под ногами становится всё больше снега и тайга сменяется чахлой растительностью. Мы в субальпийском поясе.
Воды много и лично меня этот радует — если беспокоит боль в ноге, я просто нахожу ручей или озерцо, захожу в него и немного «остываю». Ещё один плюс высоты — исчезают комары и становится прохладно. В общем, мы почти в раю.
В 15 часов выходим к верхнему каньону Нейдагычана и спускаемся в него, чтобы перекусить.
Замечательная полянка у воды. Когда прошёл 10 километров и предстоит ещё примерно столько — любая земля, где варишь чай, кажется вторым домом.
Каньон красив, сложен и опасен в дожди и\или снегопады. Мы будем идти бортами, спускаться в него и снова выбираться наверх. Иначе здесь не пройти.
На каждом шагу я пытаюсь найти знакомые ориентиры, но память отказывается узнавать местность.
Впереди у нас должна быть хорошая точка для привязки: в 1992 году мы двигались по дну каньона, пока не упёрлись в стену, высотой метров около десяти, откуда падал сразу весь Нейдагычан. Пришлось выбираться наверх по осыпному кулуару и на этом подъёме нашему руководителю камнем разбило голову. Если стена уцелела — мы её узнаем...
Когда-нибудь, когда в Якутии возродится малая авиация и населению разрешат эксплуатировать частные самолёты, здесь наверняка появится постоянный туристический маршрут.
Даже без восхождений на близлежащие вершины, пейзажи массива Палатки завораживают. Но верхний каньон Нейдагычана — нечто особенное.
Именно здесь я по-настоящему пожалел, что не взял с собой нормальную фототехнику.
Впрочем, такие локации надо видеть своими глазами...
Следующие несколько километров проходят в поисках водопада, в который мы упёрлись в 1992 году.
Мы вроде находим его пару раз, но при ближайшем рассмотрении убеждаемся, что ошиблись.
Довольно много сил уходит на спуски и подъёмы, чтобы обойти скальные участки.
Я начинаю сомневаться, что мы вообще шли по Нейдагычану, когда заходили на Палатку в первый раз...
Всю вторую половину дня, 21 июля, мы движемся по правому берегу Нейдагычана, забираемся всё выше и выше на борт ущелья.
Каньон остаётся далеко внизу, под ногами набитая баранами тропа. Идти удобно, полки созданы для комфортного пешего путешествия. И мы, не замечая набора высоты, словно упёртые копытные млекопитающие, выходим к стометровому обрыву. ...
Я видел тропу наверх и вниз, немного раньше, но не придал ей значения. А теперь мы зависаем на краю скальника и я впервые вижу точную привязку: да, точно этой тропой, на этот же обрыв, под проливным дождём, мы вышли 27 лет назад!
— Юра, смотри, мы здесь были, слышишь?!
Не передать, какие эмоции накрывают меня на краю скалы, которых здесь сотни. Я узнал именно этот скальник.
Дальше мы уходили вниз, сидели под куском полиэтилена на ровном пятаке травы, гадали где гора и отогревали мою видеокамеру. И сейчас мы повторяем свою ошибку.
Пожалуй, впервые в жизни, я ошибаюсь повторно с ощущением, близким к восторгу. Всё! Мы привязались. Мы точно шли здесь.
Это больше не вымысел. Это наш путь...
Чтобы точнее передать мои ощущения, подробно опишу два снимка: на первом Володя сидит на краю обрыва, откуда мы повернули обратно и спустились в каньон.
На второй фотографии этот скальник снят снизу. Мы были там, где виден белый пятачок льда. Там я сделал предыдущий кадр.
Перефразируя известную поговорку: плюс минус сто метров по высоте, для настоящих баранов не крюк...
С этого момента Нейдагычан нам сдаётся. Открывается какая-то невидимая дверца, словно за холстом в каморке папы Карло, и мы возвращаемся в наше нетронутое прошлое.
Вот он каньон и мы здесь шли.
— Подожди — говорю я сам себе — но здесь же нельзя пройти!?
— Ну да, нельзя. Но мы прошли. И здесь, и дальше.
— Помнишь этот камень? — Спрашиваю я сам себя. И отвечаю — Нет.
— Юра, а ты помнишь?
— Помню.
— Значит было...
Теперь каждый наш шаг, каждый поворот каньона — попытка идентификации нас в этих горах, в 1992 году. Мы словно ищем самих себя, застывших в скалистом сером янтаре.
У нас есть две якорных точки: водопад, преградивший нам путь по дну ущелья и камень, у которого мы поставили наши палатки, рядом с ледником.
Камней много. Один из них на снимке, но он точно не тот. Тогда до воды было далеко. Хотя, камень могло утащить лавиной. Или ущелье могло...
Нет, ущелье не могло. Идём дальше, смотрим внимательно.
21 июля, в 18:42 по времени Оймякона, мы выходим на водопад, который преградил нам путь 27 лет назад.
Тогда мы шли по дну каньона, чтобы спрятаться от ветра со снегом и дождём. Пока не упёрлись в стену. Пришлось выбираться наверх, где нас накрыло по-настоящему.
Каждый из нас тащил на себе запас дров, на шестерых мы имели две брезентовых палатки, самые подготовленные из нас шли в шикарных кирзовых ботинках и настоящих иностранных джинсах. Я, единственный из всей компании современный парень, был обут в кроссовки фирмы «Кимры».
Весь кулуар, по которому мы выбирались из каньона, простреливался камнями. Но мы не обращали внимания на такие мелочи и вариант возвращения не обсуждали. Поэтому, на подъёме наш руководитель получил лёгкую травму головы и три часа мы пытались остановить кровотечение. А заодно искали место под палатки, чтобы нас не снесло ночью лавиной...
Где-то совсем рядом место нашей ночёвки. Точка, откуда мы повернули назад. Там мы пережили ночь под ковровым снегопадом, проснулись не понимая где мы, доели последние две банки тушёнки и ушли, пообещав вернуться.
Два ориентира, которые мы помним сейчас: большой камень и ледник рядом, в пятистах метрах от палаток.
Да, и вот ещё: один из нас, Миша Водолазов, чемпион Якутии по перетягиванию палки (теперь это называется мас-рестлинг) отправился в поход в полусапожках «Salamander». Из натуральной кожи! На молнии! И эту развалившуюся обувь тогда мы оставили под камнем, как своеобразный анкор.
Как бы ни было смешно, но металлическая застёжка может сохраниться. И глаза невольно выискивают в лучах закатного солнца хоть что-то, отличное от камня...
Солнце садится за нашими спинами, становится заметно холоднее. Пора искать площадку под палатку и эта задача выглядит непростой.
Юра всё ещё хочет найти камень, у которого мы ночевали в первый раз. А мне уже достаточно якорных точек и меня больше заботит день завтрашний.
Впереди цирк, куда нам нужно подниматься утром. И кажется, в нём гораздо больше снега, чем должно быть в июле. Незаметно ухожу вперёд и вдруг слышу крик моего друга...
— Нашёл!
Юра держит в руках что-то бесформенное и я не сразу понимаю, что это пара обуви, оставленная здесь нами в 1992 году.
Вот этот камень. Две банки из под тушёнки. И остатки дров, которые мы занесли на себе сюда и спрятали под валун, чтобы они кому-то пригодились.
Фактически, мы оставили их для себя, чтобы вернуться через 27 лет и снова разжечь здесь костёр. Этот момент — один из самых эмоциональных в моей жизни. Магическое пересечение времени и пространства...
5 августа 1992 года, в 9 часов утра, стоя у этого камня, мы выпили по 30 грамм спирта, доели последние консервы и пообещали друг другу сюда вернуться.
И вот мы выполнили своё обещание. Воспоминания раскатывают нас словно лавиной, мы молчим, каждый о своём...
Палатку ставим здесь же. Почти час занимаемся подготовкой площадки для неё, руками выкладываем идеально ровный пятачок, из крупных камней делаем периметр, для защиты от ветра.
Тем, кто придёт сюда после нас, наверняка понравится готовое место для укрытия. Мы назвали его «Ночёвка на Саламандрах». Любуемся закатом, ужинаем, пьём чай. Завтра будет тяжёлый день. Возможно, самый тяжёлый в этом маршруте...
Как ни удивителен сегодняшний вечер, но мыслями я уже в завтрашнем дне.
По прямой до горы Палатка — 5 километров. Но это по прямой. Первая наша задача на завтра — выйти из цирка наверх. Днём, на подходах, я всерьёз рассуждал, что если на склоне 30 сантиметров снега, то это нормально. А вот если полметра, то нехорошо. Сейчас понимаю, что снега там значительно больше. А подниматься нам надо ровно по центру, там где наименьшая высота гряды. И там, где солнце греет склон прямо с утра.
Мои размышления относительно нитки подъёма эффектно завершает Природа: уже поставив палатку, глядя в очередной раз в сторону цирка, я вижу свежий лавинный сход. Ровно по центру. Там, где подняться быстрее всего. Спасибо вам, горы и небеса, за эту подсказку. Теперь я точно знаю, что мы будем искать другой путь...
